Твердые реки, мраморный ветер - Страница 2

Белки выпрыгивают на дорогу и пялятся, ожидая орехов. Она попыталась обмануть одну из них, выдавая камешек за орех, и поплатилась очень болезненным укусом в палец.

А потом был вертолет над Гранд Каньоном. Маленький такой, на шесть человек. И только одно место рядом с пилотом. Очень хочется сесть рядом с пилотом, но места будут определены в зависимости от веса для нужной балансировки. Прямо перед посадкой раздают номера с местами, и у нее оказывается то самое первое место! Почти случайно, если не учитывать то, что пять минут назад она украдкой пощупала член пилоту. Простая форма проституции. Можно даже не думать об этом как о проституции – просто игра с предсказуемым желаемым результатом. Пол, за исключением площадки под ногами, прозрачный. Можно наблюдать, как пилот переключает рычажки, поднимает основной рычаг, ощущать, как вертолет поднимается или наклоняется, послушный его движениям, возникает желание тоже научиться управлять вертолетом или даже самолетом. Самые сильные впечатления – от взлета и от полета низко над лесом, дыхание захватывало, возникала какая-то детская радость. Даже когда летели над самим каньоном, таких острых впечатлений не было.

– …надеюсь, что он дома.

– Что? – Джейн так увлеклась воспоминаниями, что услышала только последнюю часть сентенции Дика.

– Надеюсь, он дома, – повторил он. – Хотя это может оказаться и несущественным…

– То есть, – не поняла Джейн.

– Увидишь, – как-то мрачно процедил он. – Еще минут пять карабкаться.

Хорошо, увидим так увидим.

… и потом был Zion park. Она ушла в трек одна, без гида. Солнце уже зашло за гору, по склону которой она поднималась, освещались только горы на противоположной стороне каньона. Становится прохладно в тени, и ей нравится подниматься быстро, прыгать по камням, почти бежать, так как тропа очень удобно сложена. Но это, как оказалось, минус, так как простота тропы привлекает много пенсионеров всех возрастов, и народу наверху оказалось много. Боже, какие же они уродливые!! Оставаться и пялиться на небольшую лужу, образовавшуюся под капающим водопадом, в такой толпе не хочется. Она сбегает вниз, и на полпути видит почти незаметную тропку вбок. Карабкается вверх по ней по песку, камням. Кусты, похожие на боярышник, только мелкий и низкий, слегка и нежно царапают ноги и руки. Ни капли раздражения, наоборот – симпатия и открытость к ним. Жужжат огромные иссиня-черные пчелы, кружат вокруг, совсем не страшно, откуда-то есть уверенность, что они не ужалят. По этой тропе она забирается гораздо выше водопадной лужи, и болтовня людей остается слабым гулом где-то внизу. Забралась до верха, до огромной монолитной скалы, можно гладить ее лапами, и при этом смотреть на скалу напротив. Вдруг возникает чувство, будто она сейчас лапает то место, куда смотрит – на противоположной скале! Будто они обе – это одно большое существо.

В Zion park есть очень высокая скала. К ней ведет узкая тропа, со всех сторон – абсолютно вертикальные обрывы. Легко может возникнуть страх высоты, если стоять слишком близко к обрыву, поэтому она подползает на четвереньках. Когда страха высоты нет, остается чувство, от которого, кажется, замирает сердце и появляется холодок в ладонях. Сверху кружит то ли ястреб, то ли орел. Возникает восприятие огромного, безграничного пространства, хочется стать этим ястребом и парить вокруг, ощущая под крыльями бескрайние просторы…

Уже видя, как машина подъезжает к воротам, Джейн, словно боясь, что ей не хватит времени на то, чтобы вспомнить все самое интересное, быстро пробежалась по образам каньона Bryce. Почти пологий трек идет по самому низу каньона. Из людей – никого. Снова представляла себя десятилетней девочкой, и снова возникала радость, игривость, хотелось бегать по дорожкам. Она убегала вперед неуклюже, как бегают дети, топая ногами, потом возвращалась на несколько шагов назад. Огромные пахучие сосны. Так нравится прижиматься к коре носом и вдыхать смолистый запах. Тихо. Если не поднимать взгляд и не видеть множества торчащих пиков каньона, то можно представить, что это место где-нибудь в Баварии, где она проводила все лето…

Из приятных воспоминаний Джейн вывалилась мгновенно, когда увидела нечто многообещающее: на воротах, к которым вплотную подъехала машина, на разных языках ярко сияла надпись, не вызывающая никаких иллюзий насчет гостеприимства хозяев: "Иди к черту! Запретная зона! Частная собственность!"

В ответ на ее удивленный взгляд, Дик только усмехнулся.

– Это для случайных туристов, которые думают, что тут какой-нибудь гэстхауз или ресторан.

– А…, – облегченно промычала Джейн.

Дик вышел из машины и, разминая ноги и потягиваясь, подошел к переговорному устройству перед воротами. Бросалась в глаза почти военизированная охрана находящихся за забором сооружений – тут явно не просто от случайных туристов ограждались. Тут, очевидно, просто категорически не хотели никого видеть.

Слева и справа от ворот простирались и уходили в заросли деревьев удивительно высокие стены – метров, наверное, десять высотой. Видимо, выравнивая верхушку большого холма, часть земли перенесли к его краям и подняли их так, что все сооружение теперь походило как какой-то замок Монте-Кристо, нависая мощным утесом над дорогой. Что происходило за этим мощным редутом, увидеть было невозможно ни отсюда, ни даже отойдя дальше по дороге, уходящей вниз довольно круто, зигзагом, сразу погружаясь в густой лес.

Ряд камер по всему периметру, уходящему вдаль; тщательно уложенные под стеной и над ней широкие кольца ощерившейся колючей проволоки; плотно примыкающие к стене кусты с такими шипами, что даже с расстояния в несколько метров было понятно, что любое соприкосновение с ними чревато долгими шипениями и плеваниями над баночкой с йодом – все это создавало очень странное впечатление, и если бы в стене обнаружились бойницы с дулами пушек, то это очень органично дополнило бы картину.