Твердые реки, мраморный ветер - Страница 139

139

– Майя.

Снова прямой взгляд глаза в глаза, и этот ее взгляд и успокаивал и ободрял, помогая ему собраться, мобилизоваться против липкой сентиментальной гнили. И снова ничего не хотелось говорить, а просто смотреть в ее глаза.

Внизу послышался нарастающий шум, и спустя минуту в комнату ввалилась всё та же свора щенков, втаскивая за собой, как маленькие муравьи тащат большого, мужчину среднего роста лет сорока. Судя по тому, как он обменялся взглядами с Йолкой и Майей, Андрей понял, что они были знакомы. Удивило то, что на Андрея он вовсе и не взглянул, словно его и не существовало!

– Кто он? – Шепотом спросил он у Майи, и по ее взгляду понял, что ответа не будет.

Пришедший мужчина сел в углу, прислонившись к стенке, и так и не произнес ни слова, теребя волосы на головах двух или трех пупсов, завалившихся на него. Его повадки были… незрелищные, что-ли, лишенные той обычной поверхностной каши из микрожестов и мимики, что присутствует почти у каждого. Он был наполнен глубокой уверенностью в себе, и движения его были скупые, простые и в то же время не простецкие. Глядя на то, как он гладит пацана по голове, Андрей почувствовал, словно эта уверенность и спокойствие переливается в него самого. Повадки сильного зверя, в котором собранность и расслабленность сочетается с взрывной готовностью к броску.

– А скажи, – обратился к Андрею мальчик, чью голову теребил мужчина, лет девяти, с такими удивительно эротичными ляжками, коленками и лапками, что взгляд Андрея невольно ухватился за них и никак не хотел отрываться. – Как бы ты отнесся к человеку, который не имея медицинского образования использовал для лечения доверившихся ему больных людей некий материал, токсичность которого ему самому неизвестна. После этого он опубликовал имена этих пациентов безо всякого их согласия и подробности их болезни. В процессе лечения людям были сделаны инъекции смертельно опасных микробов без какого-либо предварительного испытания на животных. Ну и некоторые из его пациентов умерли. Что бы ты сказал о таком человеке?

– Псих! – Вырвалось у Андрея прежде, чем он успел подумать.

– То есть ты бы такого человека предал суду и рекомендовал бы приговорить его к пожизненному заключению? – Утвердительной интонацией продолжил свой вопрос мальчик.

Андрей снова испытал странно-тянущее чувство – мелкий девятилетний пупс с девственно-нежными ножками и таким же взглядом задает ему вопрос, которого ну никак нельзя было от него ожидать. Это похоже на викторину, где взрослые заставляют детей вызубривать сложные фразы, и затем смеются над ними и умиляются, как полные идиоты. Но тут викториной и не пахло. Необычно было смотреть в эти совершенно детские глаза и понимать, что мальчик не просто оттарабанивает заученную фразу, а вполне понимает ее смысл, и хуже того – понимает ее, чего доброго, и получше самого Андрея, иначе зачем бы вообще был этот вопрос?

– Да, я бы предложил поступить именно так, – после минутной паузы все же согласился Андрей, так и не найдя подвоха.

– Клёво! – Засмеялся пацан. – Только что ты засадил пожизненно Луи Пастера, который, проведя такую безумную акцию, подтвердил то, что нашел спасение от бешенства.

– А…:).

Андрей улыбнулся. Да, поймали его на простую наживку.

– Я не учел, что это событие могло происходить в прошлом, и что подвергнутые такой операции люди были обречены на смерть.

– И ты всегда, читая историю и оценивая людей, отдаешь себе отчет в том, что в каждом времени и в каждом обществе в этом времени – своя мораль, причем далеко не единая во всех слоях общества, и что глупо судить людей прошлого по теперешним меркам? Ты отдаешь себе отчет в том, что в одном социальном окружении превозносится то, что в соседнем порицается как гнусный порок? И то, что, не встав на место того человека в том окружении, в котором он вырос, с теми представлениями о чести, долге и справедливости, которые он механически – как и все остальные люди во всех обществах и временах – перенял от других людей, мы даже приблизительно не может оценить – насколько тот человек был хорош или плох для своей эпохи и своего общества?

– Нет.

– Не всегда?

– Не… – Андрей запнулся. – Нет, не "не всегда", а наверное даже никогда…

– Наверное? – Не отставал пацан.

Андрей непроизвольно сжал зубы. Он по-прежнему так и не смог начать относиться всерьез к этим детям, и давал такие ответы, к которым легко было предъявить претензию в недостаточной искренности, а недостаточная искренность – по сути это просто неискренность.

– Нет, я точно никогда не делаю этого.

– Значит твои представления о тех, кто жил раньше, неверны?

– Ну…

Сначала Андрей хотел сказать, что его представления лишь отчасти неверны, то до него тут же дошло, что между гением и героем и спасителем человечества от смертельного вируса и невежественным киллером – разница слишком велика, чтобы говорить о какой-то "неполноте" представлений, но чтобы вот так с ходу признать все свои представления о людях прошлого неверными… для этого требовалось некое существенное усилие в искренности.

– Да, они целиком неверны, – согласился он.

– А как ты думаешь, – теперь на Андрея накинулась девочка с двумя торчащими косичками, от чего ее вид был ну совершенно детский, – у ежей транспозоны более активны или нет?

– Транспозоны… у ежей?? – Удивился Андрей.

Майя что-то сказала девочке с косичками, она мотнула головой и поправилась.

– У детей – вот у таких детей, как мы,…

Майя снова что-то ей сказала и девочка задумалась.

139